Неточные совпадения
Ему стали предлагать вопросы. Он отвечал совсем как-то нехотя, как-то усиленно кратко, с каким-то даже отвращением, все более и более нараставшим, хотя, впрочем, отвечал все-таки толково. На многое отговорился незнанием. Про счеты
отца с Дмитрием Федоровичем ничего не знал. «И не занимался этим», — произнес он. Об
угрозах убить
отца слышал от подсудимого. Про деньги в пакете слышал от Смердякова…
— Соберитесь с всеми силами души, умоляйте
отца, бросьтесь к его ногам: представьте ему весь ужас будущего, вашу молодость, увядающую близ хилого и развратного старика, решитесь на жестокое объяснение: скажите, что если он останется неумолим, то… то вы найдете ужасную защиту… скажите, что богатство не доставит вам и одной минуты счастия; роскошь утешает одну бедность, и то с непривычки на одно мгновение; не отставайте от него, не пугайтесь ни его гнева, ни
угроз, пока останется хоть тень надежды, ради бога, не отставайте.
С этими словами она выбежала из девичьей и нажаловалась матушке. Произошел целый погром. Матушка требовала, чтоб Аннушку немедленно услали в Уголок, и даже грозилась отправить туда же самих тетенек-сестриц. Но благодаря вмешательству
отца дело кончилось криком и
угрозами. Он тоже не похвалил Аннушку, но ограничился тем, что поставил ее в столовой во время обеда на колени. Сверх того, целый месяц ее «за наказание» не пускали в девичью и носили пищу наверх.
Матушка, однако ж, задумывается на минуту. Брань брата, действительно, не очень ее трогает, но
угроз его она боится. Увы! несмотря на теперешнюю победу, ее ни на минуту не покидает мысль, что, как бы она ни старалась и какое бы расположение ни выказывал ей
отец, все усилия ее окажутся тщетными, все победы мнимыми, и стариково сокровище неминуемо перейдет к непочтительному, но дорогому сыну.
Дядя смотрит на матушку в упор таким загадочным взором, что ей кажется, что вот-вот он с нее снимет последнюю рубашку. В уме ее мелькает предсказание
отца, что Гришка не только стариков капитал слопает, но всю семью разорит. Припомнивши эту
угрозу, она опускает глаза и старается не смотреть на дядю.
Граф, красный и взбешенный, вышел от
отца с
угрозами и быстро сел в свою карету…
На вторичную
угрозу она огрызается еще резче: «Только и ладит, что
отца да
отца; бойки вы при нем разговаривать-то, а попробуйте-ка сами...
В эту минуту во мне сказался сын моего
отца. Он не добился бы от меня иного ответа самыми страшными муками. В моей груди, навстречу его
угрозам, подымалось едва сознанное оскорбленное чувство покинутого ребенка и какая-то жгучая любовь к тем, кто меня пригрел там, в старой часовне.
— Нет, скажешь! — отчеканил
отец, и в голосе его зазвучала
угроза.
Из одной этой
угрозы читатели могут видеть, что некоему упоминаемому здесь учителю Варнаве Препотенскому со стороны Ахиллы-дьякона угрожала какая-то самая решительная опасность, и опасность эта становилась тем грознее и ближе, чем чаще и тягостнее Ахилла начинал чувствовать томление по своем потерянном рае, по утраченном благорасположении
отца Савелия.
Владя молчал, смотрел на своих мучителей, поеживался плечами и улыбался сквозь слезы.
Отец у него крут. Владя старался утешить себя, думая, что это — только
угрозы. Неужели, думал он, в самом деле захотят испортить ему праздник? Ведь праздник — день особенный, отмеченный и радостный, и все праздничное совсем несоизмеримо со всем школьным, будничным.
В хлопотах да в радости из ума вон…» — «Ты с радости не догадалась! да разве я тебя не знаю? да как ты осмелилась сделать это супротив брата, супротив меня? как осмелилась осрамить
отца на старости?» Может быть, дело бы тем и кончилось, то есть криком, бранью и
угрозами, или каким-нибудь тычком, но Александра Степановна не могла перенесть, что ей достается за Софью Николавну, понадеялась, что гроза пройдет благополучно, забыла, что всякое возраженье — новая беда, не вытерпела и промолвила: «Понапрасну терплю за нее».
Осыпал его затем
угрозами, грозил ему побоями — ничто не помогало: как ни тяжко было сыну гневить преклонного
отца, он стоял, однако ж, на своем.
«
Отец,
отец, оставь
угрозы,
Свою Тамару не брани...
Об этой
угрозе она сказала
отцу, он усмехнулся...
Гость. Наконец я узнал, что в этот самый день умерла у Владимира мать, которая с
отцом была в разводе, но такое бешенство, такие
угрозы показывают совершенное сумасшествие!.. Это в самом деле очень жалко: он имел способности, ум, познания…
Ушел! — и деньги взял, и сына взял,
Оставил с мрачною
угрозой!.. о творец!
О бог Ерусалима! — я терпел —
Но я
отец! — Дочь лишена рассудка,
Сын на краю позорныя могилы,
Имение потеряно… о боже! боже!
Нет! Аврааму было легче самому
На Исаака нож поднять… чем мне!..
Рвись сердце! рвись! прошу тебя — и вы
Долой густые волосы, чтоб гром
Небес разил открытое чело!
Отец и сын сидели в шалаше друг против друга, пили водку. Водку принес сын, чтобы не скучно было сидеть у
отца и чтобы задобрить его. Сережка сказал Якову, что
отец сердится на него за Мальву, а Мальве грозит избить ее до полусмерти; что Мальва знает об этой
угрозе и потому не сдается ему, Якову. Сережка смеялся над ним.
— Однако эти
угрозы сбудутся, Абрек: завтра же я буду говорить с
отцом.
Я долго не могла забыть стройную фигуру разбойника-горца, стоящую на подоконнике, его дикий взгляд и короткую, полную злобной ненависти фразу: «Еще свидимся — тогда попомните душмана Абрека!» К кому относилась эта
угроза — ко мне ли, за то, что я выдала его, или к моему
отцу, оскорбившему вольного сына гор ударом нагайки, — я не знаю. Но его взгляд скользнул по нас обоих, и невольно опустились мои глаза, встретив его сверкающие бешеным огнем зрачки, а сердце мое болезненно сжалось предчувствием и страхом.
Он вспомнил только
угрозу Звереву, если тот ничего не сделает для его названого
отца, когда они бросили жребий…
Он погнался за ними, догнал их на одной из ближайших станций от Петербурга и под
угрозой воротить дочь
отцу и предать суду учителя, отобрал капитал, оставив влюбленным пятнадцать тысяч, с которыми они и уехали за границу, где и обвенчались…
Он погнался по следам влюбленной парочки, догнал ее на одной из ближайших станций от Петербурга и под
угрозой вернуть дочь к
отцу и предать суду, отобрал капитал, оставив влюбленным десять-пятнадцать тысяч, с которыми они уехали за границу, где и обвенчались.
Читатель, без сомнения, догадался, что Сергей Дмитриевич под
угрозой увез Екатерину Петровну из Москвы на самом деле не для нежных воспоминаний сладких поцелуев прошлого, а лишь для того, чтобы обеспечить себе привольное будущее: он ни на минуту не задумался уничтожить когда-то близкую ему женщину, которая стояла преградой к получению его сыном Евгением, опекуном которого он будет состоять как
отец, наследства после не нынче-завтра могущего умереть Петра Валерьяновича Хвостова, — Талицкий навел о состоянии его здоровья самые точные справки, — завещавшего все свое громадное состояние своей жене Зое Никитишне, в которой он, Сергей Дмитриевич, с первого взгляда узнал Катю Бахметьеву.
Когда я прочел на память одно из своих произведений
отцу моему, он назвал меня сумасшедшим и с
угрозами посадил за работу; когда я прочел его одноземцам своим, они покачали головою и молча со страхом отошли от меня, как от чумного.
Благочинный было не хотел, чтобы
отец Савва и казаки слушали признания Керасивны, но она настояла на своем, под
угрозою, что иначе не будет рассказывать.
Но вот опять сряду же с этой пьянственной мелкотою выступает человек крупных способностей — человек, не уступающий, может быть, разбивателю икон
отцу Троицкому, — это дьячок Геннадий Егротов; он послан в монастырь, с правом перехода на другое место, за пьянство, за которое уже и прежде судился, а также за произнесение
угрозы произвести поджог, за разбитие стекол и рам в доме крестьянки Силиной, за непристойную брань и обиду действием…